УКРАИНА, 22 сен. - SV Development. За те несколько недель, пока мы дожидались возможности встретиться для интервью с главой Национального банка Украины Валерией Гонтаревой, у нас накопилось к главному банкиру страны почти полсотни вопросов.

Причем это только наиболее актуальных и первоочередных. И, конечно, за тот час с небольшим, который был отведен для общения, удалось задать менее половины из них. Причем в ходе весьма эмоциональной и непростой беседы-дискуссии постоянно всплывали все новые и новые "вопросительные знаки".

Поскольку о слишком многом из того, что беспокоит и интересует общественность в деятельности Нацбанка, мы не успели расспросить, нам пришлось взять обещание встретиться еще раз в ближайшие месяц-два, чтобы продолжить нынешний незавершенный разговор.

Пока же предлагаем вниманию читателей первые результаты общения, в которых тоже содержится много весьма важной и любопытной информации.

Не успели мы задать первый вопрос, как В. Гонтарева сама взяла слово:
— Вот "Зеркало недели" спрашивало в ранее присланном информационном запросе, сколько составляет доход председателя Национального банка. Цифры и данные готовили профильные департаменты. Вот, полюбуйтесь, как у нас принято отвечать (зачитывает): "Ориентируясь на нормы законов Украины "Об информации", "О доступе к публичной информации", "О защите персональных данных", "Об основах недопущения и противодействия коррупции" и с учетом решения Конституционного суда Украины по делу о конституционном представлении Жашковского районного совета Черкасской области в части разъяснений таких-то статей Конституции… данная информация не относится к публичной. Таким образом, правовые основания для ее предоставления отсутствуют".

И мне будут говорить, что персонал, который готовит такие ответы, мне чем-то помогает? Ссылаясь на конституционные представления Жашковского райсовета…

Пока я вам могу сказать одно: все, что я получу в этом году, укажу в декларации. В ней будет пункт "зарплата и другие виды доходов по основному месту работы". И там появится общая сумма. Ждите мою декларацию в начале следующего года.

Тем более интересно прочесть декларацию, а не просто узнать мой оклад, потому что в государственных органах не выплачивают, как в других организациях, где я привыкла работать, зарплату и бонус за достигнутые результаты. В государственных органах выплачивают совсем по-другому. Есть премии, надбавки, доплаты за ранги…

— То есть вы, работая три месяца, пока не знаете?!
— Я догадываюсь, что в течение года должна получить. Наш HR, тут это называется "начальник управления кадров", когда я еще поступала на работу, примерно рассказывал. Например, ты получаешь доплату за присвоение ранга госслужащего.

И вот вчера я получила указ президента о присвоении мне первого ранга государственного служащего. Теперь буду получать надбавку. Есть еще надбавка за то, что имею доступ к государственной тайне, а я как член СНБО имею доступ к высшей государственной тайне.

Это очень сложная система. Поэтому все мои доходы вы увидите в следующем году, когда будет опубликована моя декларация о доходах.

— Ситуация как в анекдоте: "А у вас тут еще и зарплату платят?".
— Национальный банк платит общий зарплатный пакет на достойном уровне. И я могу привлекать профессиональных людей с рынка. К сожалению, система не выстроена так, чтобы было четко — зарплата и бонус за выполнение поставленных целей, то, что называется KPI (от англ. key performance indicators — ключевые показатели эффективности. —  Ред.). Здесь пока такого нет, но я надеюсь, что мы сможем это имплементировать.

Еще скажу, что у меня есть три собственных автомобиля, которые я задекларировала. Но на работе у меня служебный Lexus, на котором я приехала в Верховную Раду, потому что мне не разрешают ездить на собственных автомобилях. Этой машины нет в декларации, о чем начали все СМИ писать. Нет, потому что это служебный автомобиль, и он мне не принадлежит.

— У вас только что закончилась ставшая уже традиционной встреча с руководителями  40 крупнейших коммерческих банков — мы многих из них встретили в вестибюле (интервью состоялось в среду, 17 сентября). У нас складывается впечатление, что на рынке сейчас сюрреализм. Банки на вывесках долларовых обменных пунктов поставили, как и просит власть, лояльные курсы 12,70–12,90, но там долларов нет. С другой стороны, есть черный рынок, который весьма успешно функционирует на уровне 14–14,50 грн/долл. Совещания с банкирами вообще дают какой-то результат?

— Когда у нас была самая сложная ситуация, мы проводили по два совещания в неделю. Сейчас она улучшается, у нас проходит одно совещание в неделю. И надеюсь, что когда ситуация стабилизируется, мы перейдем от еженедельных к двухнедельным, а потом уже и к ежемесячным.

До сих пор в нашей стране, к сожалению, складывалось так, что 23 года курс валют был священной коровой. Вся стабильность в Украине измерялась исключительно по критерию обменного курса. Поэтому у нас лесенка: пять, восемь, двенадцать гривен за доллар… У нас все боятся гибкого, плавающего курса.

Но нужно осознавать, что, удерживая фиксированный курс гривни к доллару США, мы входим в противоречие с принципами рыночной экономики и лишаем ее автоматического стабилизатора, которым является курс национальной валюты. Полтора месяца назад, выступая в Верховной Раде, я четко докладывала, что при курсе 11,70 грн за доллар, при том состоянии экономики, который был в конце июля, сальдо текущего счета платежного баланса, то есть экспорт, импорт и сервисы, достигло сбалансированного состояния.

— Оперативные данные по платежному балансу, размещенные на сайте НБУ, опровергают это. Текущий счет по итогам января—июля составлял минус 2,26 млрд долл. США.
— Знаете, когда сальдо текущего счета у нас когда-то было минус 12 млрд, а сейчас минус два, то это можно считать сбалансированным состоянием…

По нашим данным, торговый дефицит во втором квартале этого года сократился до наименьшего значения с 2010-го (менее 0,5 млрд долл.), тогда как в среднем за квартал в 2012–2013 гг. он составлял почти 4 млрд.

Хочу также отметить, что, с точки зрения макроэкономики, условием сбалансированного состояния платежного баланса такой развивающейся страны, как Украина, может являться умеренный дефицит текущего счета (до 3% от ВВП), что будет позволять ей привлекать инвестиционные ресурсы на внешних рынках.

Вы никогда не сбалансируете этот показатель в ноль. Он будет всегда чуть-чуть в плюс или в минус. Когда мы говорим о некоей сбалансированной позиции, речь идет о том, что это входит в рамки допустимого.

— Два миллиарда — это "копейки"?
— В июле, когда я об этом говорила, цифры были уже практически сбалансированы. Вы же смотрите нарастающим итогом, с начала года, когда курс был восемь. Страна еще накапливала дисбалансы. А вот на курсе 11,70 началась балансировка. И мы почувствовали, насколько импорт упал. Экспорт, к сожалению, по объемам тоже падал, а мировые цены лишь незначительно росли.

Да, 11,50–11,90 грн за доллар — это расчетная величина. При курсе 11,70, ответственно вам говорю, более-менее нащупывался баланс.

Что произошло дальше, вы видели. У нас началась паника, которая была спровоцирована реальной войной на Востоке страны. Потом подключились уже не субъективные, а объективные экономические причины. Начали   останавливаться заводы и шахты в зоне АТО .

— Только что, говоря о совещании с "сорокабанкирщиной", вы заметили, что ситуация улучшается. В чем проявляется это улучшение?
— Пока что исключительно в том, что у нас улучшаются настроения. Сейчас перемирие, которое говорит о том, что появляется шанс на стабилизацию ситуации. Главное, что стабилизация начинается в головах. Мы опросили банкиров на тему того, как они видят рынок.

Я не могу сказать, что все до одного ожидают стабилизации ситуации до конца года. Немало специалистов полагают, что выборы принесут деструктив. Это, прежде всего, информационные атаки на банковскую систему, на Национальный банк, на валюту.

"Больше денег от международных организаций нам пока не нужно"
— И все же, что будет делать Нацбанк с образовавшейся дельтой в полторы гривни между 13 и 14,50 грн за доллар?
— Этот пресловутый реальный коммерческий курс 14,50 грн/долл. и есть самая большая проблема нашего рынка. Вот почему мы собираемся строить нормальную инфраструктуру валютного рынка.

У нас на прошлой неделе была миссия Международного валютного фонда, которую мы позвали сами, чтобы спрогнозировать изменившийся cash flow (денежный поток). Если вы помните, когда уезжала предыдущая миссия МВФ, у нас была совместная пресс-конференция, на которой Национальный банк объявил, что видит дополнительное предложение валюты, которое должно быть сформировано в результате экспорта нашей агропродукции. Мы даже планировали покупать валюту, и в программе МВФ есть такие показатели, которые говорили о том, что Национальный банк увеличит свои чистые резервы за счет покупки валюты до конца года.

— Миллиард долларов?
— Да, но ситуация изменилась. Ведь мы увидели падение экспортной выручки, связанное с ситуацией на Донбассе.

Сегодня введена обязательная стопроцентная продажа выручки, пока мы видим в статистике 82% продажи валютной выручки.  Но в абсолютных цифрах она ничуть не больше, чем тогда, когда была норма 50%. О чем это говорит? О упавшем экспорте. То есть текущий счет снова начал ухудшаться, и мы вызвали миссию МВФ, чтобы показать это и решить, какими инструментами мы будем это балансировать.

— О чем договорились?
— Прежде всего, Национальный банк пока больше не будет обязан покупать валюту. Кроме того, мы вывели с рынка НАК "Нафтогаз Украины". В этом месяце НАК будет покупать валюту для оплаты газа, полученного по реверсу, напрямую у Национального банка. Мы уже продали компании валюты на 270 млн долл. (по состоянию на 17 сентября. —  Ред.). И собираемся продать в этом месяце всего около 426 млн долл.

— То есть удовлетворите нефтегазового монополиста еще на 156 млн?
— Совершенно верно.

—  МВФ разрешил уже напрямую продавать валюту НАКу и для оплаты реверсных поставок? Или это все же касается только газа "Газпрома"?
— По российскому газу в программе МВФ была предусмотрена такая операция, как покупка НАКом 3,1 млрд долл., о которой СМИ писали в духе "как это разорвет рынок". Сколько бы Национальный банк вместе с Министерством финансов ни рассказывал, что это никакого влияния на рынок не окажет, никто в это не верил. Если вы помните, была проделана такая операция, которая называлась монетизацией для НАКа…

— …она не закончилась. Уставный фонд "Нафтогаза" должен быть увеличен на 104 млрд грн, пока же НБУ пополнил свой портфель на 46 млрд.
— На самом деле для этой суммы, то есть для 3,1 млрд долл., она закончилась.

Повторюсь, мы вывели с рынка крупнейшего импортера, и нашему рынку стало значительно легче дышать, так как на него не давит большой спрос. Мы смогли убедить МВФ в этом. Но, оговорюсь, это была чисто техническая миссия, внеплановая. Плановая приезжает в октябре. Но теперь они уже знают, какие у нас есть вопросы и какие существуют предложения.

— А правда ли, что вы позвали ее и для того, чтобы попросить еще денег в рамках программы stand-by?
— Нет. На самом деле пока больше денег от международных организаций нам не нужно. Нам необходимо откорректировать некоторые индикаторы, так называемые маяки.

— Но вы же сказали, что экономическая ситуация оказалась вдруг намного хуже…
— Это правда. Вопрос в том, насколько сейчас принципиально иметь валовые резервы в размере 17 млрд долл. или, например, 18 млрд долл.?

— Это валовые?
— Да. Вот 17 млрд — вам нравится сумма?

— Нет, не нравится. Причем по многим критериям достаточности резервов. Взять тот же пресловутый трехмесячный импорт.
— Трехмесячный импорт — это бесспорно хорошо. Но и двухмесячный импорт — тоже хорошо. Главное — иметь возможность этот критический импорт из этих резервов оплатить, когда нам нужно. А если у вас резервы используются как картинка, которую мы только показываем международным инвесторам, то тогда я, как глава центробанка, не вижу смысла в резервах. Резервы должны быть использованы в том случае, когда стране они нужны.

Я считаю, что они стране сейчас нужны, потому что сейчас война, разрушенная экономика… Вот об этом мы и говорили с Международным валютным фондом. 

Для этого не нужно менять всю программу. Нужно поменять пару индикаторов, которые есть в программе и обновить макроэкономические прогнозы.

— Какие прогнозы?
— Главный прогноз, который нужно менять: на сегодняшний день в программе падение ВВП заложено на уровне 6,5%. Да, следующий пересмотр от МВФ будет только в конце октября. Но уже сегодня мы дали наши оценки ухудшения падения ВВП. На днях на саммите YES я заявила, что, по нашим прогнозам, ВВП в этом году может упасть до 9%.

— Кабмин в этом с вами согласен? У них прогнозы, судя по всему, значительно оптимистичней …
— Мы же независимый Национальный банк. Кабмину мы точно так же сказали свое мнение, видя, что происходит. Мы пока не видели полной статистики даже за август, сейчас мы делаем прогноз исходя из того, какие предприятия и какая инфраструктура на Донбассе пострадали.

В любом случае, когда приедет Международный валютный фонд в конце октября, у нас появится статистика за август и сентябрь и уже будет реальная картина по октябрю. Но мы в преддверии этого показываем то, что на наш взгляд нужно будет пересматривать в октябре, поэтому мы вызвали миссию и с ними это согласовали.

"Мы пишем "план Маршалла для Украины"
— МВФ уже не смущает то, что у Кабмина и Нацбанка совершенно разные оценки?
— Это не совершенно разные оценки. НБУ сможет делать свои прогнозы профессионально и хорошо только тогда, когда укрепит свою команду макроэкономистов. Поэтому на сегодняшний день, находясь под программой Международного валютного фонда, скажу вам честно, мы даже не напрягались — все макроэкономические расчеты взяли у МВФ. Но и Минфин находится под программой МВФ — он тоже пользуется их прогнозами. Поэтому на сегодняшний день с точки зрения макропоказателей НБУ и Минфин находятся в равном положении.

Вот тогда, когда мы больше не будем зависеть от каких-либо прогнозов Министерства экономики, от того, кто считает бюджет, а Национальный банк полностью сделает свою денежно-кредитную политику на основании собственных прогнозов, это будет тот день, когда я вам честно скажу: Национальный банк стал полностью независимым, и мы перешли к таргетированию инфляции.

— У нас в стране немало выпускников высококлассных западных вузов, много грамотных экономистов работают в отечественных структурах…
— — Люди, которые занимаются макроэкономикой в Национальном банке пользуются только официальной статистикой. Они ее получают и обрабатывают. У них нет forward looking, взгляда в будущее. Поэтому письма в МВФ пишу лично я. Вот вам типичный пример: у нас встала "Донецксталь", разбомбили "Ясиновку" (Ясиновский коксохимический завод. —   Ред. ), там остановились шесть коксохимических батарей. Их запустить заново нельзя, а каждая новая стоит 50 млн долл. Я попросила посчитать, что это значит для нашего платежного баланса. А они понятия не имеют, что такое "Ясиновка" и коксобатарея!

Усиление будет. Правда, много тех, кто по профессиональным данным мне нужен, часто оказываются иностранными гражданами, которых можно нанять только консультантами. А мне нужны не только консультанты, но и сотрудники, которые будут ежедневно справляться с поставленными задачами, брать на себя ответственность и принимать решения.

Замечу, что у меня на общественных началах формируется независимая команда аналитиков-патриотов в рамках инициативной группы по комитету реформ, где мы пишем "план Маршалла для Украины". Но тут пока что-либо говорить рано.

— И все-таки о резервах. Вы назвали сумму 17 млрд долл. Но на рынке упорно циркулируют возникшие еще лет пять назад слухи, что на самом деле у Нацбанка ликвидных резервов от силы 5 млрд. Чистые резервы — секрет. Может, стоит развеять слухи и домыслы здесь и сейчас?
— Давайте не путать ликвидные резервы с чистыми резервами. У нас все резервы не просто ликвидные, а высоколиквидные. У нас резервы все аудированы, причем не только первоклассными аудиторами, но и МВФ вдоль и поперек. Чистые от "грязных" (валовых) отличаются наличием заимствованных денег, которые и мы, и Министерство финансов взяли у международных организаций.

Все наши резервы, и МВФ неоднократно об этом говорил, это деньги в первоклассных депозитах, суверенных и корпоративных бумагах с рейтингом не ниже "АА+". Если вас не устраивает ни их рейтинг, ни мнение МВФ, ни заключения "большой аудиторской четверки", то тогда вам мои уверения тоже не нужны.

— Откуда эти слухи постоянно берутся?
— Оттуда же, откуда пришли весточки, что Валерия Гонтарева подала в отставку, а затем совсем недавно якобы уволили Елену Щербакову. Это предвыборная кампания.

"Некоторые дополнительные административные меры"
— В отчете МВФ по итогам первого пересмотра программы stand-by прописан пессимистический сценарий. Там спад ВВП пока не 9%, а 7¼. Но нас больше заинтересовал другой прогноз: фонд указывает, что в случае оптимистического сценария на конец действия программы (декабрь 2015 г.) валовые резервы Украины предполагаются на уровне 23 млрд долл., а в случае негативного — лишь 4,4 млрд. Правильно ли мы понимаем, что резервы в течение года с небольшим почти полностью могут быть потрачены?
— Нет. 2015-й сейчас вообще не обсуждался. Все, что мы собираемся пересматривать, — исключительно до конца этого года. Почему вас так интересуют резервы?

— Всех интересует, сколько же денег Национальный банк может потратить на стабилизацию рынка.
— Я уже вам сказала, что, во-первых, мы решили вопрос с покупками валюты НАК "Нафтогаз Украины". Во-вторых, попросили Международный валютный фонд пересчитать расчетный денежный поток в валюте, который придет в страну до конца года, и пересмотреть некоторые маяки программы. Плюс согласовали с МВФ дополнительные административные меры, которые собираемся вводить на рынке. И, конечно, предусмотрели возможности интервенций НБУ через разного рода инструменты. Например, в пятницу мы проводим валютный аукцион, а следующий аукцион по продаже валюты мы планируем провести во вторник, 23 сентября, и уже объявили его объем в 200 млн долл.

Также у нас с конца августа действует 100-процентная продажа валютной выручки и проверка контрактов на предмет их добросовестности.

Как я вам говорила, мы согласовали с миссией и некоторые дополнительные административные меры. Я их сейчас озвучивала банкирам.

— Вы могли бы их назвать?
— Это будут административные меры… Сейчас мы сами проверяем контракты для того, чтобы отсечь незаконные операции. В новом же постановлении у нас прописаны операции по выводу капитала через ценные бумаги. Мы и сейчас уже можем завернуть сделку, если она у нас вызывает сомнения.

В постановлении будет просто легализировано то, что такие контракты осуществлять нельзя. И банк уже их не пропустит. Сейчас мы просто это останавливаем и начинаем проверять. Сегодня банкирам рассказывали, что мы планируем сделать, и слышали их реакцию. Будут еще другие административные ограничения, которые мы согласовали с миссией. Раньше мы это делали вручную, а теперь это будет происходить автоматически.

Хочу поделиться с вами радостью. На этой неделе у нас к работе приступает технический ассистанс. Он будет помогать нам делать инфраструктуру рынка.

— Это эксперты Всемирного банка?
— Нет, МВФ. Они приезжают помочь нам выстроить весь инструментарий для FOREX-рынка (межбанковский рынок обмена иностранных валют. —   Ред .). У нас ежедневный оборот межбанковского валютного рынка сегодня около 200–300 млн долл., из которых большая часть клиентов закрывается внутри банка по 12,90. Да, есть 48–50 млн межбанка, и какая-нибудь смешная сделка на сумму 50 тыс. долл., происходящая по курсу 14,80 грн/долл., приводит к тому, что весь рынок гудит о том, что котировки находятся на уровне 14,80.

— Соседка, которой нужно было вернуть одолженные ранее 100 долларов, на днях обошла два десятка обменных пунктов, в которых был заявлен курс 12,90. Ни в одном банке даже десяти долларов она не смогла купить. Рынка нет как такового. Так какой все-таки реальный курс?
— Реальный курс какой? Думаю, реальный — это тот курс, по которому и идет оборот 300 млн долл. в день.

— Реальный курс — это тот, по которому можно реально купить.
— Но у меня же есть статистика. Вы видели, сколько продается валюты банковской системой через обменные пункты валюты за последние два месяца?

— Видели. Так кому же они ее продают?
— У нас в дни паники продажи долларов для населения превышают покупки на 20–30 млн долл. в день. Как вы понимаете, когда начинается паника, идет акселерация спроса не только на наличный доллар от населения, у нас активизируется как легальный, так и нелегальный бизнес. Вот, например, совершенно легальный бизнес: вы не планировали покупать ничего импортного? Но у вас есть гривня, а на рынке паника. А вы автомобильный дилер, и у вас эти автомобили сейчас никто не берет. Но вы хотите про запас еще купить. И это совершенно легальная покупка импорта. Более того, автодилер может взять гривневый кредит и пойти покупать импорт. Это же касается и дивидендов, которые вы обычно раннее реинвестировали. Но в этом году решили, что если все так плохо в стране, и никто не знает, что будет дальше, может, стоит их вывести.

Вот так и появляется большой спрос на валюту. И он совершенно легальный. Разве это нелегально населению хотеть купить валюту? Легально. Так что наша задача — бороться с нелегальным бизнесом запретительными мерами, а с легальным — административными мерами и интервенциями НБУ. Ведь нужно как-то с этим бороться.

— С населением или с черным рынком?
— Черным рынком пускай силовики занимаются. Мы же отвечаем за белый и серый рынок. Белый рынок — это добросовестная банковская система, а серый рынок — это те банки, которые мы еще не успели закрыть и "расчисткой" которых мы активно занимаемся.

Я вам пример России приведу. У них за последний год девальвация рубля 30%. Если там начнется паника населения, то, поверьте, и полтриллиона резервов не хватит.

"У нас нет понятия "российские банки"
— И все-таки, возвращаясь к нашим внутренним проблемам: вот вы с банкирами как-то посидели и договорились о том, что курс будет 12,5–13,0. А его-то реально нет… Все дружно вывесили такие цифры в окошках обменников. Скупать по заниженной цене валюту им всем выгодно, но продавать они совсем не хотят — якобы нет валюты… Есть ли смысл в таких договоренностях?
— Мы сегодня с банкирами посидели и договорились не только о новых административных ограничениях, но и объявили, что весь излишний спрос, который был накоплен по легальным контрактам, мы сейчас будем нейтрализовать нашими интервенциями. А нелегальные контракты мы точно все уберем, но этот спрос может перекочевать на черный рынок.

— Вы, похоже, его стимулируете.
— Вы хотите, чтобы мы закрыли банки, которые занимались отмыванием, и при этом еще и ликвидировали черный рынок? Думаю, что это задача не НБУ, а парафия милиции, прокуратуры, СБУ.

Возвращаемся к нашей парафии. О чем мы с банками договариваемся? Как раз о том, что в ситуации разбалансирования рынка жить можно только консолидировано и имея ответственность. А Национальный банк может помочь банковской системе, вводя административные ограничения и проводя интервенции.

На пятницу, 19 сентября, мы объявили голландский аукцион, по которому будет удовлетворяться спрос сверху вниз, начиная с самых дорогих заявок. Мы его пока что один раз попробовали. Он работает как инструмент для тех, кто не может или не хочет подождать стабилизации рынка и кому срочно нужна валюта по любому курсу. Вот принцип этого аукциона в том и заключается: нужна тебе валюта, а предложение на рынке ограничено, тогда приходи, мы продадим. Доступ к аукциону открытый. Только если это легальные покупатели. Все черные контракты завернем.

Более того, мы планируем сделать институт маркет-мейкеров в скором времени, будет только 15 банков, которые будут иметь доступ к интервенциям Национального банка. Но аукционы будут всегда открыты для всех участников рынка.

— А чем это мотивируется? Почему только 15, и как их будут отбирать?
— Потому что у нас глубины рынка нет. В мире нет рынков без маркет-мейкеров. Маркет-мейкер — это тот, кто делает его глубину. У нас ведь сегодня обороты на рынке 200–300 млн долл., и если кто-то 100 млн выручки придерживает, вот и нет трети рынка.

— Они будут обязаны выставлять двухсторонние котировки?
— Конечно.

— А пенсионный сбор, который правительство вообще хочет поднять до 2%?
— Планируем это убрать для банков.

— Российские банки будут маркет-мейкерами?
— У нас нет понятия "российские банки". У нас есть украинские банки с российским капиталом. У маркет-мейкеров должен быть свой капитал, у них должны быть большие обороты за последние три года. Все критерии мы выпишем, и вы их увидите. Вы думаете, "по блату" туда будем брать? Ни один банк не сможет пролоббировать свои интересы.

— Банки с российским капиталом многие депутаты и патриоты призывают закрыть…
— Очень хорошо было бы, если бы депутаты могли 16% банковской системы, которую составляют такие банки, выкупить или депозиты выдать за свой счет…

— Как и кредиты, полученные украинскими предприятиями…
— Кстати, вот я говорила о ситуации с потенциальной паникой в России. Нам важно, чтобы им хватило полтриллиона резервов на то, чтобы на 150 млрд долл. откапитализировать и отфондировать банки, к которым применили санкции. Украину это интересует, поскольку российским банкам нужно довнести капитал сюда, в те банки, которые у нас работают. Не все, впрочем, надо докапитализировать.

"Центральный банк будет списывать просроченную задолженность"
— Каждый новый рывок на валютном рынке, как правило, происходит после предоставления рефинансирования ряду банков. Почему?
— На прошлой неделе Юлия Тимошенко по телевидению всей стране рассказала, что, мол, Национальный банк предоставил за последние три месяца 3 млрд грн Семье.

За все время моего руководства центральным банком мы выдали лишь два стабилизационных кредита под отток депозитов системным банкам, да и то только на этой неделе.

Все остальное за те три месяца, что я председатель НБУ, — это было стандартное рефинансирование, еженедельное, которое проводится под залог государственных бумаг. Это стандартные тендеры. И на них побывало уже 74 банка. Так вот, знайте, в нашей "Семье" уже 74 финучреждения.

— А среди этих стабилизационных кредитов случайно не было ссуды одному из банков Олега Бахматюка?
— Нет.

— То есть из числа тех 16, которые подлежат, согласно меморандуму с МВФ, обязательной рекапитализации государства, случись что?
— Я вам прямо скажу — крупнейшим. Более того, они выданы по совершенно новой процедуре. Впервые была проведена оценка целостного имущественного комплекса компанией с мировым именем — Colliers.

Я вам скажу больше: НБУ прекращает практику аккумулирования некачественной недвижимости по завышенным ценам в виде залогового имущества. Мы и так уже, наверное, один из крупнейших держателей риел-истейта по всей стране. Центральный банк будет списывать просроченную задолженность и формировать достаточные резервы по таким долгам.

В целом по состоянию на 1 сентября 2014 г. львиная доля задолженности по стабкредитам принадлежала банкам первой и второй групп, а именно — 66,4 млрд грн. Теперь, получается, 68,4 млрд грн.

— Что мешает нам все-таки сделать открытой и прозрачной процедуру рефинансирования? Или, как вариант, вот что предлагает Независимая ассоциация банков Украины — ввести механизмы контроля за рефинансированием, точно определяя назначение, куда оно потом уходит, чтобы не расшатывался валютный рынок. Национальный банк отказался это принимать.
— Мы это и сделали — во все системные банки ввели кураторов! Куратор — это тот, кто наблюдает за правильным использованием рефинансирования Национального банка. Если деньги взяты у регулятора под отток депозитов, то рефинансирование и пойдет на эти цели, ни на что другое банки его не потратят. Более того, крупнейшие банки сами в этом не заинтересованы: у них идет отток депозитов, как только начинает раскачиваться курс.

"Это не слухи. Была госпитализация"
— Вы читали свежие рекомендации лично вам от одного из прежних председателей НБУ — Сергея Арбузова?
— Тут бы с машинами, которые он накупил, разобраться. Вы предлагаете следовать рекомендациям человека, который разбазарил золотовалютные резервы с 38 до 16 млрд на искусственную поддержку курса, создавая этим макроэкономические дисбалансы, рост государственного долга? И теперь я должна слушать его рекомендации из того подполья, где он прячется?

Теперь о том, что происходит сейчас. Отток депозитов только с начала этого месяца (1–16 сентября) достиг 6,4 млрд грн, в том числе 0,4 млрд долл. — это инвалюта. Если мы возьмем с начала года, то это 101 млрд грн (чтобы было корректно, валютные депозиты мы считали по валютному курсу 8 грн/долл.).

Отток был и в августе. Так что оттоки у крупнейших ритейловых банков в период горячего военного конфликта были просто неизбежны. Вдобавок на освобожденных территориях отток даже усилился. Почему? Потому что банки были закрыты, в зоне АТО они не работали, а как только открылись — люди понеслись в кассы снимать деньги.

Когда я эти цифры называла в Вашингтоне, говоря, что у нас отток примерно 30%, никто ни во Всемирном банке, ни в МВФ не верил, что в такой ситуации банковская система вообще может выжить. Поэтому я не буду критиковать своего "попередника", даже если у меня есть вопросы к качеству залогов или процедур по выданным кредитам. Тогда нужно было гасить пожар, потому что система этого просто не выдержала бы. Теперь мы ожидаем стабилизации ситуации, так как у нас перемирие, и мы надеемся на настоящий мир уже в ближайшем будущем.

Признаюсь, что мы были готовы ослабить ограничения на снятие валютных депозитов, подняв планку, как и по гривневым, до 150 тыс. грн, еще в июле. Средний валютный вклад у нас около 5000 долл., то есть этого с головой хватило бы, чтобы забирать депозит за один раз, а не каждый раз в эквиваленте 15 тыс. грн.

Но горячая война на Донбассе в августе эти планы разрушила. А вообще-то Украину лихорадит уже год.

— И особенно сильно — с февраля.
— Особенно сильно — это конец августа — начало сентября этого года. Это уже не просто паника населения и бизнеса, а реальный нанесенный ущерб нашей промышленности и инфраструктуре. Хорошо, что принято перемирие.

— Может, все же запретить досрочное снятие депозитов как чрезвычайную меру?
— Увы, Гражданский кодекс не позволяет. Я об этом в Раде говорила: у нас не будет потребности в чрезвычайных мерах, когда будут нормальные срочные депозиты, то есть те, которые нельзя снимать досрочно. Должно быть так же, как срочный кредит — его же никто от вас не требует досрочно погасить?

— Пойдет ли в Украине давно ожидаемый процесс консолидации банковской системы?
— Стратегически НБУ видит необходимость в трех "К" в банковской системе: большой капитализации банков, высоком уровне консолидации и умеренной концентрации банковского капитала и активов. Другими словами, мы хотим иметь меньшее количество более капитализированных банков, которые при этом не злоупотребляют своим монопольным положением на определенных географических или продуктовых рынках.

Если говорить о консолидации, то уровень фрагментации в украинской банковской системе очень высокий, если анализировать общепринятый в мировой практике критерий — индекс Херфиндаля—Хиршмана. При этом надо четко понимать, что ситуация в Украине не улучшалась, а ухудшалась все последнее десятилетие. Этому есть много причин: и низкие барьеры входа на рынок, и знаменитая украинская особенность "два казака — три гетмана", которая привела к тому, что у каждой малой или средней ФПГ был свой кептивный банк.

Был принят закон, который повысил требования к минимальному размеру капитала нового банка до 500 млн грн, — таким образом мы уже значительно подняли барьеры для входа новых игроков. Кроме того, постановлением №464 от 6 августа мы также определили график повышения требований к капиталу и для существующих банков. В рамках программы со Всемирным банком мы сейчас разрабатываем механизм упрощения процессов слияния банков, то есть процесс должен проходить быстро. Мы также работаем с Фондом гарантирования вкладов физлиц над инструментами более быстрой и эффективной передачи активов и пассивов неплатежеспособных банков здоровым банкам. Так что консолидация в банковской системе неизбежна.

— Когда вас только назначили главой центробанка, вы признались, что Петр Порошенко убеждал вас занять этот пост. А недавно, по слухам, у вас были проблемы со здоровьем…
— Это не слухи. Была даже госпитализация. Вот, еще осталось ( показывает руку со следами от капельницы ).

— Так вот. Учитывая все произошедшее и то, что еще произойдет, вы не пожалели, что согласились?
— Я агностик. То есть четко знаю, что у каждого человека есть его путь, его судьба и его крест. Пожалела ли я? Жалею каждый день, когда ухожу с работы в час ночи. Но каждое утро я с новым драйвом иду делать свою работу.

У нас часто говорят, что в стране не идут реформы, а я удивляюсь, потому что у нас в Нацбанке они идут полным ходом. Мы реформируем все внутренние процессы и процедуры, сокращаем ненужный персонал. Никогда НБУ не создавал резервы под плохую задолженность, а мы создаем. Мы в два раза уменьшаем затраты: банковское телевидение уже не заложено в смету, финансирование университетов не заложено, а продажа непрофильных активов уже заложена в нашу смету на следующий год.

Но об этом, о формате правления НБУ, об инфляционном таргетировании, о "плане Маршалла", я обещаю, мы поговорим в следующий раз.

— Через месяц?
— Через месяц. Как раз избирательная кампания подойдет к концу.

Консалтинговая компания "SV Development"