Общая информация

Родился Лев Абрамович Куперник 30 сентября 1845 г. в Вильно. Его родители, состоятельные купцы, не жалели денег на воспитание и образование сына. Блестяще одаренный мальчик в 15 лет окончил Киевскую гимназию и в 19 – юридический факультет Московского университета, после чего был зачислен кандидатом на судебные должности.

Куперник сразу определил свое адвокатское призвание и с 1867 г., вскоре после того, как была конституирована (17 апреля 1866 г.) присяжная адвокатура, начал служить и верно прослужил ей 40 лет. До 1877 г. он был адвокатом в Москве, сначала помощником присяжного поверенного М. И. Доброхотова, а с 16 декабря 1872 г. – присяжным поверенным округа Московской судебной палаты.

Первое же (или одно из первых) выступление юного Куперника в качестве адвоката обернулось казусом, который вошел в историю отечественной адвокатуры. Лев Абрамович был назначен защищать убийцу четырех человек. Выслушав на суде циничный рассказ убийцы о том, как он совершил преступление, адвокат заявил судьям: «Если закон позволяет обвинителю по совести отказаться от обвинения, то я считаю и себя вправе отказаться от защиты <…> Да свершится правосудие!». Московский совет присяжных поверенных признал заявление Куперника «неуместным», а председатель Петербургского совета К. К. Арсеньев печатно упрекнул Московский совет в том, что он не подвергнул защитника «дисциплинарному взысканию».

Впредь он не отказывался от защиты доверившегося ему клиента, но и не брал на себя защиту заведомо одиозных дел. Так, на громком уголовном процессе 1871 г. в Московском окружном суде по делу о «клубе червонных валетов», т. е. о 45 лицах, обвиняемых в особо крупном мошенничестве, Куперник защищал случайно оказавшуюся среди 45-ти мещанку Соколову, доказал невиновность и добился оправдания своей подзащитной.

Как московский адвокат Куперник начал выступать и на политических процессах: по делу нечаевцев в 1871 г., будучи еще помощником присяжного поверенного, и по делу долгушинцев в 1874 г., где он, став к тому времени уже присяжным поверенным, самостоятельно защищал обвиняемого Э. Э. Циммермана. Член кружка долгушинцев, 24-летний эстонец Циммерман обвинялся в знании и недонесении о том, как другой долгушинец А. В. Васильев распростра¬нял «прокламации преступного содержания». Куперник не оставил от обвинения своего подзащитного камня на камне. Он подчеркнул, что «недонесение не есть самостоятельное преступление, и ответственность за него только тогда существует, когда доказано главное преступление» (в случае с Васильевым не доказанное), а к тому же еще «Циммерману не было даже надобности доносить, так как преступный замысел и виновные были уже обнаружены самим правительством». Суд в какой-то степени посчитался с доводами защиты и определил Циммерману скромную меру наказания: 2 недели ареста. Именно процесс долгушинцев принес московскому адвокату Купернику общероссийскую известность.

В 1873 г. здесь же в Москве Куперник вступил в брак с Ольгой Петровной Щепкиной – внучкой великого актера М. С. Щепкина, пианисткой, любимой ученицей Н. Г. Рубинштейна (основателя и первого директора Московской консерватории). 12 января 1874 г. у них родилась дочь Таня – впоследствии актриса, писательница, драматург, переводчица, заслуженный деятель искусств РСФСР Т. Л. Щепкина-Куперник, близкий друг А. П. Чехова и М. Н. Ермоловой. Брак не удался: через полтора года после рождения дочери Лев Абрамович и Ольга Петровна разошлись, но к дочери отец сохранил родительскую привязанность до конца своих дней, хотя был женат еще дважды.

В 1877 г. Куперник переехал в Киев и здесь служил в адвокатуре. С конца 70-х до начала 90-х годов, кроме множества уголовных и гражданских дел, он выступил в нескольких политических процессах, включая громкие дела о «Чигиринском заговоре» и о 12-ти народовольцах.

По делу «12-ти» судились 1–9 ноября 1884 г. в Киевском военно-окружном суде. Куперник здесь взял на себя «защиту всего дела с принципиальной стороны». Он искусно опровергал юридические уловки обвинения и уводил его из-под ст. 249 Уложения о наказаниях, которую привязывал ко всем 12-ти прокурор, и которая грозила им смертной казнью. Куперник напомнил суду, что ст. 249 появилась в Уложении как реакция на восстание декабристов и что она подразумевает именно вооруженное восстание, «бунт войск», к «Народной воле» не относящиеся.

Более того, Лев Абрамович разоблачал попытки обвинения шельмовать программу «Народной воли» как химеру, преследующую только разрушение. Он разъяснял, что «Народная воля» ставит целью разрушение лишь того строя, который пока господствует в России, и замену его другим, причем заметил: «Ничего химерического, недостижимого в этом нет. Ведь существуют же в Западной Европе государства с иными политическими учреждениями, чем у нас».

Усилиями Куперника в первую очередь, а также других адвокатов (среди них были присяжные поверенные А. С. Гольденвейзер и А. Ф. Линдфорс) обвинение по делу «12-ти» было настолько расшатано, что суд вынес неожиданно мягкий приговор: ни одной виселицы и (редкость в практике военных судов!) трое оправданных.

Власти в лице главы правительства Д. А. Толстого и военного министра П. С. Ванновского сочли такой приговор «весьма слабым» (начальник Киевского жандармского управления В. Д. Новицкий назвал его «дамским»), а председатель суда генерал П. А. Кузьмин был уволен с должности. После этого на процессах «Народной воли» ни один суд не выносил более «дамских» приговоров.
Не довольствуясь чисто юридической практикой адвоката, Куперник с риском для своей служебной карьеры проявлял в Киеве общественную и политическую активность.

В 1885 г., благодаря своим обширным связям и средствам, он наладил в Киеве издание «политической и литературной» газеты «Заря» либерального, заметно антиправительственного направления. Уже на следующий год власти закрыли газету. После этого политическая атмосфера в Киеве, должно быть, стала для Куперника невыносимой, и в 1891 г. он переселился в Одессу.

К тому времени Лев Абрамович уже выдвинулся в ряд популярнейших адвокатов России. О нем стали говорить: «Одесский адвокат Куперник – известный всех Плевак соперник». А он, в отличие от Ф. Н. Плевако, все больше тянулся к политике. Он списался в Лондоне с «Фондом Вольной русской прессы» – организация русских политических эмигрантов-народников во главе с С. М. Кравчинским (Степняком) и Ф. В. Волховским. Через Фонд в 1894 г. выпустил в свет свой проект конституции. «Проект» Куперника намечал преобразование России в конституционную монархию с палатой народных представителей и областными сеймами, гарантию политических свобод, а для решения особо важных вопросов созыв Земского собора. Намеревался финансировать многие начинания Фонда.

Осуществить это не удалось главным образом потому, что вскоре трагически погиб Кравчинский: 11 (23) декабря 1895 г. он попал под поезд. Впрочем, до конца 1895 г. «Фонд» успел издать еще одну брошюру Куперника, «О судебном преобразовании», – текст доклада, с которым Лев Абрамович выступил в Одесском юридическом обществе и за публикацию которого в Одессе содержатель типографии был привлечен к суду.

В 1896 г. Куперник вернулся в Киев, где и прожил последние 10 лет своей жизни. По воспоминаниям современников, он царил над киевской адвокатурой и вообще был «любимцем всех киевлян». Из судебных дел, по которым он выступал как адвокат после возвращения в Киев, наибольший резонанс имели дела о еврейских погромах 1903–1904 гг.

6–7 апреля 1903 г. был организован погром в Кишиневе, жертвами которого стали, – только убитыми, – 41 человек (из них 10 женщин). Как выяснилось еще до суда, организовали погром агенты охранки, если не по указанию, то с санкции министра внутренних дел В. К. Плеве, который хотел отвлечь недовольные «низы» от политики, бросив им «кость» в лице «жидов».

Под давлением российской и международной общественности царизм предал суду кишиневских громил, но отказал адвокатам в их требовании вызвать на допрос губернатора, начальника охранки и полицмейстера, дабы не обнаружилась причастность властей к погрому. Тогда адвокаты демонстративно ушли с процесса. То была первая в России, но далеко не последняя адвокатская забастовка. Уже в следующем году Куперник и его сотоварищи вынуждены были прибегнуть к ней снова и – тоже в погромном деле.

1 сентября 1904 г. в Гомеле последовал новый еврейский погром. На этот раз причастность властей к его организации была еще очевиднее. Суд по указке администрации пытался оправдать погром евреев как стихийный протест против «русского погрома», каковым была представлена драка на местном рынке. Все, что противоречило той официальной версии, на суде пресекалось или устранялось. Тогда все защитники ушли с процесса и опубликовали в еженедельнике «Право» заявление о невозможности при таких условиях оставаться в зале заседания, сохраняя свое личное и сословное достоинство.

Мотивированный уход адвокатуры с кишиневского и гомельского процессов помог российской общественности убедиться в том, что царизм, как заметил тогда Г. В. Плеханов, играет в погромах «гнусную роль сообщника и подстрекателя».

«Лебединой песней» Куперника-адвоката стало его смелое выступление в защиту матросов миноносца «Прут», присоединившегося к восставшему броненосцу «Потемкин». То был очень громкий процесс «44-х» 21–30 июля 1905 г. в Севастополе. Вообще, в 1904 и, особенно, 1905 гг. Лев Абрамович выступал на десятках политических процессов (временами – по нескольку раз в месяц).

Защитительные речи Куперника дошли до нас лишь в изложении журналистов, работавших в суде. Сам он тексты своих речей не писал, пользуясь краткими, ему одному понятными, конспектами, набросанными карандашом на любом клочке бумаги. Как судебный оратор он выделялся эрудицией и остроумием. Популярность Куперника как юриста была так велика, что на двух последних при его жизни всероссийских съездах криминалистов в Петербурге и Киеве он избирался почетным председателем.

Впрочем, Куперник был не только юристом. Он профессионально заявил о себе и в мире театрального искусства. Как театрал и меломан он много меценатствовал, выступал с театральными рецензиями, возглавлял Киевское драматическое общество. Еще заметнее Лев Абрамович проявил себя в мире музыки. Он был членом дирекции одесского отделения Русского музыкального общества и пропагандистом-энтузиастом отечественной музыки. Дружеские отношения связывали его с П.И. Чайковским и Ф. И. Шаляпиным.

Широта культурных запросов Куперника сказалась и в том, что он великолепно знал литературу – как русскую, так и европейскую. У него была огромная библиотека.

Все сделанное Куперником в качестве юриста и общественного деятеля известный социал-демократ Л. Г. Дейч воспринял как «огромную неоценимую услугу нашему освободительному движению». Так думали многие. Не случайно многолюдные похороны Куперника 1 октября 1905 г. (Лев Абрамович умер от воспаления легких 29 сентября) вылились в политическую демонстрацию. По пути следования погребальной процессии толпа пела марсельезу, а на кладбище были произнесены революционные речи.